– Где как, – ответила Настя. – Но вообще город колхозников вроде как поощряет, даже на строительство давал и материал, и людей, и технику. Такое село чуть не за месяц возводилось. Правда, не сразу, говорят.
По пути, не удержавшись, заглянул в открытую оружейку – нет, там никто не прятался и не собирался напасть на меня сзади. Паранойя не отпускала: все время ощущался чей-то злобный и голодный взгляд, упертый в спину, куда-то между лопаток. Я понимаю, что это Тьма, до которой рукой подать, так ощущается, давит на мозг и душу, но толку с того, что понимаю? Непрерывное желание резко обернуться, невозможность толком сосредоточиться, ощущение постоянной и непонятной угрозы – ну что еще сейчас может быть менее кстати?
– В общем, мы тут пытаемся выявить хоть какие-то закономерности, хоть какую-то корреляцию между появлением «выплесков» и чем-то еще.
– Какой из меня разведчик, если города ни хрена не знаю? – поразился я.
– Мало. Самое основное отсюда вывезли, еще когда Тьма не навалилась, лет семь назад, до нее верст сорок отсюда было, а до машин то ли руки не дошли, то ли плюнули, то ли не знали. А потом сюда мало кто ездил: опасно здесь. И твари бывают, и адаптанты шляются.
Доехали быстро, бросили грузовик у самого крыльца, среди двух десятков других грузовиков, а также легковушек и внедорожников, из которых самую острую зависть у меня вызвал «додж’ѕ», да еще удивительно новый с виду. Парковаться никто нам не мешал – местная власть, видать, на исключительность особо не претендовала.