– А это здесь причем? – удивилась она. – У всех потом дети будут, семейные. Порежется ребенок, а ты его к лекарю потащишь, сама не умея рану заделать? Что ты за мать тогда?
Снова вскочил, взял в руку лампу, подошел к борту. Провел рукой по шпангоуту, по обшивке. Нет, тут ничего сверхъестественного, все на уровне обычной пилорамы, а то и проще. Шхуна как шхуна, только с чудным движком.
Это понятно. Разных торговцев и на Большом Скате много, и снабжаются они вот так, как выяснят, какое судно ближайшее с грузом идет на Большой, так купцу списки заказов и дают. А тому там побегать приходится, пока все всего наберет.
Уже перестроился на местную терминологию, никаких теперь «пристрелочных» или «осколочно– фугасных».Расту на глазах, можно сказать.
– А как назовешь? – спросила Вера, усаживаясь в кресло.
– Что встали? – обернулся я к стоящим у сходен друзьям, наблюдающим за мной. – Заходите.