Иван полез в какой-то рундук, который я сразу не разглядел в полумраке, откуда вытащил и выдал мне свернутый гамак с одеялом и маленькой подушкой, набитой чем-то, напоминающим крошеную пробку, и моряцкий сундучок для вещей, больше похожий на старинный фибровый чемодан, с бронзовой табличкой, на которой было выбито название шхуны.
Огляделся. Нет, действительно хороший домик, мне нравится. Просто, уютно, от пола из полированных каменных плит тянет прохладой. Над головой, под высокой крышей, собралась темнота. Зажег масляную лампу над бюро, придвинул кресло. Наконец-то у меня что-то вроде личного свободного времени появилось, пора бы и в те книги, что купили у букиниста в Новой Фактории, заглянуть.
Или я с ума сошел? Умер? И теперь на том свете? А этот, которому башку развалили пополам, он теперь на каком? Чего-то не сходится. Кстати, как-то эмоций мало… Должна была кондрашка с перепугу хватить, надо в истерику впасть, кричать в небо психанутым Станиславским: «Не верю! Не верю!!!», а я тут вроде как кино перед собой прокручиваю и над ним размышляю. Почему так? Потому что пока и в самом деле не верю.
Странно это все. Очень странно. Хоть и не стану утверждать, что странно – это плохо. Пока не поймешь, зачем что-то происходит и что тому причина – не следует рваться судить – рискуешь оказаться в дураках. И это еще оптимистический вариант. Какого– нибудь случайного визитера в Мекке тоже могло бы удивить, почему там до сих пор пивом не торгуют – и людей много, и в очередь уже построились заранее – торгуй, не хочу. И выскажи он свой проект вслух… как бы он закончил? Поэтому всегда полезно давать возможность сначала работать ушам с глазами, затем мозгу, и лишь в самую последнюю очередь – языку. Это как для имиджа бывает полезно, так и для здоровья.
Где я оказался – загадкой так и оставалось, и я решил эту тему слишком не форсировать. Потом разберусь, раз уж мы вдвоем к цивилизации двинем. Там все куда понятней станет.
– Ну, хорошо, на тебе ответственность. – кивнула девочка.