Что мне нравилось в Аглае, наряду со всем остальным, что мне в ней тоже нравилось, всем этим бесконечным списком – она не стремилась к тому, чтобы я ее постоянно развлекал разговорами. А мне нравилось с ней просто молчать. Не зря говорится, что лучше всего поговорить с тем, с кем хорошо помолчать. Мы так и ехали рядом, бок о бок, лошади аккуратно ступали по каменистой дороге, и только этот стук нарушал почти невероятную, давящую на уши тишину. А дорога так и вела вниз, плавно и осторожно, и когда она уже почти что спустилась к самому морю, Аглая указала на едва заметную тропку, отходившую в сторону между кустами.
А кто я? Кто? А я теперь и сам не знаю. Нет, знаю, но почему-то чувство такое, что скажи я ей «из Москвы» – она и будет так дальше смотреть, нахмурив брови и явно не понимая, о чем речь идет. А о чем она на самом деле идет, речь эта самая?
– Касса взаимопомощи, – пояснил я. – У нас раньше на службе такую организовали, для своих. Сам туда вносишь сколько-то, а потом можешь оттуда взаймы брать, если надо.
– Нет, здесь если только заночуют. – ответила она. – Так большинство фермеров в городке живет с семьями. Хотя есть и постоянно живущие, как Аглая, например.
Вера явно немного разозлилась, но заметно это было, как мне кажется, только мне одному, я уже научился распознавать разные оттенки ее настроения. Для человека чуть менее внимательного ее лицо оставалось совершенно невозмутимым.