– Я не торгую людьми. – чуть справилась с растерянностью Вера.
Когда он заканчивал фразу, мне послышался в его голосе некий оттенок сомнения. Но придавать ему большого значения я не стал.
Отряд тоже не бездельничал. Наш «походный капитан» понимал, что такую кучу бездельничающих людей надо чем-то занять, поэтому боевая учеба шла вовсю. На мачту повесили грифельную доску, Иван рисовал на ней схемы засад, схемы обороны, то есть вел по-полной занятия по теме «Усиленный взвод в обороне», «Усиленный взвод в наступлении» и так далее. Причем спрашивал как усвоили, многократно повторяя суворовскую фразу о том, что каждый солдат должен знать свой маневр.
И постучал дверным молоточком. Вскоре изнутри лязгнула защелка, откинулось окошко, в котором показалась загорелая бородатая физиономия, увенчанная вместо шляпы чем-то вроде банданы. Прямо байкер настоящий, с картинки.
– Это я понял уже, – кивнул полковник. – Как звать тебя, человек Божий?
Возможно, что прогресс выше какого-то уровня стал жупелом. Пусть здесь внешне все выглядит как век девятнадцатый, вторая его половина, но многое действительно нужное пришло и из времени позднего. Например антибиотики. И пенициллин я видел, и само слово той же Вере знакомо. И такого тоже много, очень. Как будто кто-то сидит и над каждым предметом думает: «Так, это нужно, без этого не обойдемся… а вот это в помойку, это уже лишнее…»