Фома с товарищами ушел обратно в трактир, причем Павел выглядел мрачно и посмотрел на меня недобро. Это он зря, сам боя хотел, и проиграл честно. Неспортивно это он. Толпа рассасывалась, кто куда, а кабатчик подошел ко мне, протягивая немалую горсть монет.
– Схожу. – сказал я, поднимаясь с колен. – Гиен прогоню.
– Ласты при себе держи. – сказал я. – Смотреть смотри, а руками не трогай.
– Слышал, что пришлось, – кивнул полковник, снова поднимаясь и вытаскивая из шкафа другую папку. – Много?
– Можно. – кивнула она. – Однако и нет бывает. Нет, стой, дай ползти.
– Хозяин кабака, Сергий, на шхуне «Золотой тунец» тридцать два года отходил. – пояснил Иван, толкая входную дверь. – На берег сошел одновременно с тем, как шхуна на капитальный ремонт встала, так что доску прихватил. И кабак переименовал, раньше он «Дубовой бочкой» назывался.