Я продолжала пребывать с отвисшей челюстью.
Мамочки мои! Ёшкин кот! Я застыла у входа памятником своему свинству.
— Нельзя же себя так запускать! — сказал парень, протягивая мне монетку. — Возьмите, пойдите в общественную баню, поешьте нормально, купите себе приличную юбку.
— Нет, — твердо ответил Ирга. — Я на это разрешения не давал.
— Один хрен, — сказал Блондин, подталкивая его. — Иди.
Всю дорогу домой я мрачно смотрела в окно, чувствуя себя самым несчастным существом в мире. Или мрачно спала, видя исключительно мрачные сны. Да, не так я себе это все представляла. Любящий мужчина, желанная женщина, сногсшибательное удовольствие — и упрек по поводу сухарей!