– Я. – Рык бросил поводья Заике и пошел к Волку, тот шагнул навстречу.
За дверью была витая лестница. Она вела наверх и вниз, под пол. Сверху доносились еле слышные звуки, какое-то легкое постукивание. А снизу все явственнее тянуло гнилью, и долетали неразборчивые слова не перестававшего говорить горбуна.
– Давно меня Хорьком не называли… – усмехнулся Хорек в усы.
– Ты никак, Рык? – мужик, прищурясь, глянул на вожака, потом на ватажников, стоявших возле саней.
Они спросили у горбуна, участвует ли тот в дележе, но меняла досадливо отмахнулся, и Враль стал делить не на десять долей, а на девять. Значит, и на Щербатого тоже. И это значило, что Щербатого не убьют.
А если его тяжело ранят и он упадет в эту гнилую воду? Он будет еще жив, но вода потечет в рот, в горло, зальет его грудь, затопит сердце… Он захлебнется этим смрадом.