– Скажу, что вы тут перепугались вчера: мол, матросы вас предупредили, что вернутся или в городе поймают… Или еще лучше, что вы решили сами к ним на корабль наведаться. Тут такое постоянно происходит. Долю пообещаю – поможет.
Молчун было вскрикнул, но вовремя сцепил зубы. Не нужно их распалять. Кричащая жертва, Молчун это знал по себе, возбуждает желание еще придавить, сломать совсем, превратить в грязь и страх.
– Я убил одного, – сказал Враль. – Было пятнадцать. Шестерых – из самострелов. Осталось восемь.
Торговка голосила над битой посудой, зеваки кричали, переговаривались и просто свистели от общего избытка чувств, и только Рык стоял посреди всего этого спокойно, даже, кажется, улыбался.
Дверь. Крыс несколько раз ударил рукоятью ножа по дереву. Три раза размеренно, потом четыре – быстро. И еще два раза совсем медленно. Тук. Тук.
– Я-то не видел. А вот десять годков назад в деревню, где вместо жителей остались клочья мяса, входил. Во время Серебряной войны. Деревенька была не маленькая и не бедная. Там серебряные рудники, люди хорошо жили. Так людей не стало, а все деньги, все добро – осталось.