Хорек помнил, что люди обычно молятся в такие страшные мгновения, вот только никто из ватаги никогда не делал этого, по крайней мере вслух, и уж тем более не учил Хорька молитвам и заговорам. И выходило, что теперь ничто не стояло между ним и холодным дыханием мертвого сотника.
Толчка Хорек даже и не почувствовал – рогатина лишь вздрогнула, когда бегущий с разгона животом напоролся на широкое, похожее на кинжал, лезвие.
Она кричала от страха и от боли, а кто-то… кто-то все равно сделал это. Все равно.
– Зачем? Лучше бы он замолчал… Он же… Зачем…
Рык бросил ему чешуйку, которую тот поймал неуловимо быстрым движением конопатой руки.
Хорек потер глаза кулаками, вытирая слезы от дыма и кашля. Откашлялся нарочито низким голосом, лихорадочно подбирая нужные слова, правильные, такие, чтобы никого не обидеть и чтобы…