– Дык дерьмократия в стране! – привычно ответил ветеран. – И капитализьм!
– Я не то имел в виду. Это были местные или кавказцы? Лица вы не разглядели?
– Тогда, на Марсе, у меня не было иной возможности как-то по-другому оценить ситуацию. Либо правильно, либо я труп. А вот эти ребята, – Владимир мотнул головой за спину, – настоящие герои. Оцени еще раз этих акаэмовцев: они, как и все остальные в этом городе, находятся в принципиально одинаковых социально-политических и исторических обстоятельствах со всеми соседями, горожанами, земляками. Но одни эти обстоятельства оценивают как шикарную возможность пограбить ближнего своего и пожить в роскоши. Другие – как некие само собой разумеющиеся трудности текущего момента, которые просто надо пережить. А третьи – вот эти, – собрав все силы, борются за лучшее будущее для всех. Только вот эти «третьи» правильно оценили ситуацию как крайне опасную для всех, чреватую гибелью всего народа. И потому, что именно они встали на путь борьбы, то обстоятельство, что именно они оценили правильно ситуацию и действуют сообразно угрозе…
– Все! Достаточно! – спокойно, но твердо оборвал их перепалку Владимир. – Если их можно использовать для дела, их НАДО использовать для дела. К тому же, Георгий, вам и в их среде нужно пропаганду вести. Не только среди рабочих.
Юля оценивающе глянула сначала на парня, а потом на Николая. Хмыкнула, еле заметно кивнула Гриневичу и шагнула в сторону. По мнению Юли, Николай был одним из лучших ее учеников по «рукопашке». У него была самая высокая скорость нервно-мышечной реакции из всей их группы «попаданцев».
– Переплатив! Да, и еще. Обратил внимание, сколько стоят тут антидепрессанты? Жуть! Веревка и мыло тысячекратно дешевле! Получишь депрессию, потеряв работу, захочешь вылечиться, а невозможно! Прямо специально людей обрекают на самоубийство.