– Знаешь, – сказала она, – сдается мне, что пара будет куда быстрее, чем один. Как ты думаешь?
– Сперва перенеси свой вес на меня, а потом обопрись о костыль, – настаивал Тристран. – Все равно тебе придется идти.
– Что нельзя никому называть свое имя и говорить, куда идешь?
Кроваво-красные губы женщины выгнулись в восхитительной, сияющей улыбке такого чистого, совершенного восторга, что увидь вы ее – у вас бы кровь застыла в жилах.
– Останови их! – прошептала звезда. – Они же убьют друг друга!
Голос его не изменился, но Тристран с неожиданной пугающей ясностью понял, что его спутник чего-то боится. Боится до самой глубины души.