— Уж побольше четырехсот. Да, пятый век к середине подходит, как ты дрыхнешь, — сказал он вроде бы с насмешкой, но в то же время немного настороженно.
— Можно и у главного… если что, он отправит к кому другому, но…
— Это хорошо, — кивнула Мария-Антония. — Стало быть, если мы увидим вооруженных людей, то с большой долей вероятности сможем утверждать, что это по наши души, не так ли?
То была статная женщина средних лет, немного располневшая, но все еще красивая той красотой, что с годами не блекнет, а проявляется лишь ярче. У Генри были ее глаза.
— Рассказывают, что на одном перегоне перед Кармеллой когда-то случилось крушение, — ответил Генри. — Много людей погибло, а всё из-за того, что стрелку вовремя не перевели, вот огневоз с рельсов и сошел. И как нарочно, его тоув поспать лёг, небыстро двигались-то… Теперь, кто часто ездит, поговаривают, будто ночью за огневозом пристраивается другой и гудки подает, торопит. Кто-то даже умудрялся в кабине мастера рассмотреть, потом сличили приметы — ну точно, погибший тоув с того разбившегося огневоза. Но этот еще ничего, безобидный, просто никак до места назначения дойти не может…
Скрипнула тяжелая дверь. Шаги звучали все ближе, ближе… Человек замер возле ее ложа, ей казалось, будто она слышит его дыхание.