К вечеру следующего дня бунт охватил весь край.
— Ну… Давайте будем считать, что я сын императора.
— А мы не местные, — грудным женским голосом пояснили из-за спины.
А затем танк, взревев подстреленным медведем, вдруг пополз назад, разворачиваясь вокруг своей оси. При этом по корпусу ударила очередная пуля — обнаглевшие темнобожники не прекращали обстрел.
— И всего четыре дома?! Вам разве не тесно?!
Императорскую десятину сменили на восьмипроцентную военную подать. Итого: выгода для ткачей составила два процента.