У него была сотня рук, которые заканчивались сотней тысяч пальцев, и все эти пальцы достигали неба. Вес неба тяжело давил на плечи.
Тень с облегчением отметил про себя, что Нанси снова превратился в прежнего старика в желтых перчатках, хотя в отблесках горевшего посреди зала пламени тень его билась, корчилась, металась и принимала формы далеко не всегда человеческие.
Салим знает, просто нутром чует, что мужик с незажженной сигарой и был Блэндинг.
— Привет, — шепнул темный, с хрипотцой, кошачий голос, прямо у него над плечом.
Он улыбнулся ей. Но в ответ получил все тот же пристальный и дерзкий взгляд.
Его распирает от гордости, он пыхтит, как жаба.