— Зачем? Ой, подожди! Я, кажется, догадываюсь, зачем. Фу какая гадость!
Он коротко рассмеялся сквозь растрескавшиеся губы.
Только несусветный дурак погонится за оленем, ну а кто ж я, как не дурак-то, я за ним и погнался конечно, а он — оп-ля! — выбежал на озеро и стоит, а ноги на восемь-девять дюймов под водой, стоит и смотрит на меня. Тут вдруг солнце зашло за облако, и мороз стукнул — за десять минут градусов на тридцать похолодало, серьезно говорю. Олень уже и к прыжку изготовился, а с места сдвинуться не может, бедолага. Вмерз.
— Эй, — окликнул Тень, — Хугин, Мунин или как там тебя?
Тень надел куртку и перчатки. Потом обулся. В окне теперь почти ничего нельзя было разглядеть из-за намерзшей наледи: вместо озера одни абстрактные очертания.
— Нет, — сказал Тень. — Не надо. Я запомню.