— Понимаешь, Сергей, если мы с Мишкой поссоримся, то мы обязательно помиримся. Сами. А ты…
— Есть такая песня: «Догорай, моя лучиночка». Я всегда думал, что лучина — это какой-то генератор.
Кондратьев тихонько поворачивал субмарину, чтобы не упускать животное из поля зрения.
— Правда. А больше ничего не сказал? Нет?
Когда помощник вернулся, диспетчер по-прежнему стоял перед экраном, нагнув голову, засунув руки в карманы чуть ли не по локоть. В глубине экрана, расчерченного координатной сеткой, медленно ползла яркая белая точка.
— Джин чуть не запорола свой сектор. Каспаро схватил ее за руку.