— Субмарина. Тут направо пульт управления.
— Да, — сказал Атос, — раньше ею пороли. Одевайся, Либер Полли, простудишься…
Каспаро ничего не ответил. Он отвел глаза и снова уставился перед собой. Званцев оглянулся. Тьма. Огоньки свечей. Белые серебристые халаты с капюшонами.
— Правильно! — воскликнул Славин и повалился на бок. — Рассказывайте, Леонид Андреевич.
— Нет. Я в таком виде с учителем говорить не хочу. Срамиться только…
Над сопкой, где тускло поблескивал торчащий из воронки купол, висел белый дымок. Там еще что-то тлело и время от времени глухо потрескивало. Гальцев с красными глазами сидел, обхватив колени руками, и тоже смотрел на сопку. Руки его были обмотаны бинтами, и вся левая половина лица стала черной от грязи и копоти, — он так и не умывался, хотя солнце взошло уже давно. У костра спал Сорочинский, накрыв голову замшевой курткой.