Неожиданно он схватил Рудака за бороду и потащил его на середину поляны сквозь расступившуюся толпу.
— Это Борис Фокин, — сказал Комов, не оборачиваясь. — Самопадающий археолог.
— Э-э… да. Значит, масло там, где было вчера вечером.
Уха кипела. От нее шел оглушающий аромат, приправленный легким запахом дыма. Кондратьев взял ложку, попробовал и задумался.
— Петр Алексеевич, Лазарь Григорьевич, я подозреваю, что вы все время беседуете. Это сейчас нельзя. Федор меня подтвердит.
— Разрешите, я искупаюсь, товарищ субмарин-мастер, — сказала Акико.