Нарби сдержал свои чувства. Он был слишком умен, чтобы приписать вину за оскорбление стоящей перед ним деревенщине, хотя и пообещал себе при случае присмотреться к нему. Задетое самолюбие, любопытство, да и опасность потерять лицо привели его к решению.
— Минуточку, — сказал он, защищаясь. — Вы спросили, я описал ситуацию. От меня ничего не зависит. Я просто рассказываю.
— Довольно болтовни, — объявил Нарби. — Лучше пролить немного крови сейчас, чем намного больше потом. Пусть те, кто поддерживает меня в этом вопросе, встанут и подойдут сюда.
— Что это? — раздраженно начал он. — Я ничего не понимаю.
Его самообвинения прервал звук отпираемой двери. Время скудной кормежки еще не наступило; он подумал, что за ним наконец пришли, и вновь пообещал себе, что один в Путешествие не отправится.
— Это очень важно, Хойланд, слишком важно, чтобы решать на ходу. Мне нужно все обдумать.