— Ты где? — спросил он, когда телефон ответил голосом Марты.
Данилов опять на нее посмотрел. Она жевала мясо и выглядела заинтересованной.
— Но тебе хотелось заранее знать о моих планах.
— Женщина не может ударить по голове так, чтобы треснули кости, — уверенно сказала Марта, — если только она не такая… как твоя Знаменская.
Тогда ей было шестнадцать, а ему двадцать три, полжизни прошло с тех пор, и единственное, что в ней было постоянным и неизменным, — это она, с ее готовностью мчаться к нему, слушать его, жалеть его, запекать ему форель, вникать в его нравоучения, хвастаться перед ним повышением и кольцом с Бахрейна.
Голубые загогулины плясали у нее в глазах, никак не складывались, клочья обивки мешали разобрать.