Лида, выделявшаяся из толпы неземной красотой, в отдалении, за колонной рассматривала в зеркальце свои губы и осторожно трогала их помадой. Данилов подумал, что хорошо бы уйти так, чтобы она не заметила.
Кухня была полностью отделана, и мебель, которую Данилов нарисовал вместе со стенами и полом, — по его идее, неотделимая именно от этого места, — давно смонтировали, расставили и так же тщательно укрыли мягкой тканью и пленкой.
— Еще салфетки, — распорядился Данилов. — И яблоки сунь в пакет.
На широком пледе, покрывающем диван, были светлые и темные квадраты.
— Видов не имеется. И Лида тут совсем ни при чем.
Его нужно было утешать, но делать это осторожно, потому что от слишком прямолинейных утешений он мрачнел еще больше, уходил в себя, на вопросы отвечал «да» или «нет» и в конце концов замолкал надолго. Марта томилась. Приставала.