— Я не звонил, — сказал Данилов, — мне незачем было звонить.
— Документы налоговой инспекции покажете. Мне они не нужны. Сядьте здесь, на стульчик. Мне с вашей спиной разговаривать неохота.
— Не будем исключать, — согласилась Марта.
— Возможно, — подтвердила Марта, улыбаясь. Щеки затвердели от улыбки.
— Это я раньше был трус, — ответил Данилов холодно, — больше я не трус.
Ему было шестнадцать лет, когда выяснилось, что у него есть нервы и именно из-за них он никогда не станет великим пианистом.