Они не хотели информации, Вы знаете? Они хотели чтобы я увидел это.
К счастью люди из Двенадцатого никогда не были расточительными. Хотя однажды, я увидела Фальвию Карди, комкавшую лист бумаги из-за записанной на нем пары слов, вы бы подумали что она кого-то убила, так она выглядела. Ее лицо приобрело оттенок сочного помидора, из-за чего ее пухлые щеки, инкрустированные серебряными цветами, стали еще более заметны.
"Вы можете предъявить официальные извинения, данные по обстоятельствам. Мальчик...Он даже ещё не совершеннолетний.
Вот что интересно, так это то, что у Плутарха не возникает потребности в разделении самоценки. Все что он хочет, так это то, чтобы Эфирное Время работало. Я помню, что Плутарх Глава распорядителей игр, а не участник команды. Не часть Игры. Поэтому, его достоинство не определяются единственным элементом, а полным успехом всего предприятия. Если мы выиграем войну, вот тогда Плутарх возьмет заслуженное. И ждите его награды. Президент отправляет всех начинать работать, так Гейл отвозит меня обратно в больницу. Мы слегка посмеиваемся о прикрытии. Гейл говорит, что никто не хочел выглядеть плохо, признавая то, что они не могли управлять нами. Я добра, когда говорю о том, что возможно они не хотели еще раз подвергать нас опасности сейчас, когда у них имеется несколько приличного отснятого материала. Оба варианта вероятно правильные. Гейл должен спустить Бити вниз в Специальное Вооружение, поэтому я засыпаю. Кажется, что я только на несколько минут закрываю свои глаза, но когда открываю их, я вздрагиваю при виде Хеймитча, сидящего в нескольких фитух от моей кровати. Ожидание Возможно в течении нескольких часов, если часы работают правильно.
«Хорошо. Прекрасный пример» сказал Хеймич. Он взял фиолетовый карандаш и сделал заметку в своем блокноте – «Доброволец за сестру на Жатве». Хеймич посмотрел вокруг стола: «Хто-нибудь еще?»
Толчком меня уносит, я ударясь о флагшток и кроепко цепляюсь за него.