Я тащусь за ней к бару «Кроу», едва переставляя ноги в испанских сапогах, простите, в бальных туфлях.
— Ты никогда не вернешь этого парня. Этого Джоша.
В гробовом молчании мы отрицательно качаем головой.
О боже. Он явно никогда не спрашивает дорогу у незнакомцев.
Со мной происходит нечто странное. Я словно наяву вижу их молодыми. Я смотрю на их юные трепещущие души, стряхнувшие пыль многих лет и отплясывающие под бодрую музыку. Они танцуют чарльстон, высоко вскидывая ноги; у них густые, еще не поседевшие волосы; они смеются, хватают друг друга за руки, закидывают головы, упиваются танцем…
— Лара, вы действительно верите, что кто-то желал смерти вашей бабушки?