— А уж Тверь, Реутов, Городище, Порожец так-то откупались. Того и гляди, до нашей Ростовщины в Заволоцкой земле дойдет эдакая скоморошина.
— А сие был Божественный огонь, — торжественно промолвила Матрена.
— Эх ты, забавная… — покачал головой Истома. — Это как раз понятно проще простого. А как бы ты тогда сказала: «хлеб»? Ну-ка? Высвисти носом: хле-е-еб!
— Прости, Господи! — опамятовывалась Матрена. И принималась воинственно оправдываться. — А я чего? Я ничего. Гороху сейчас на один зубок положу, водицей ключевой запью, да и за молитву.
— Истинно, отче мой господин, — смиренно сказала Феодосия. — Но в святом писании сказано, что уныние — грех. Значит, веселиться Бог нам завещал? А какое же веселье без смеха?
Дурачина смекает: «Показывают ведь перстом».