— А ничего, — зевнула, перекрестя рот Матрена. — Казнят нынче в полдень. На Государевом Лугу сожгут да повесят.
— Не так, чтоб старая… — подняла брови Феодосия.
— Сие — домовина моя, — ответствовала Феодосья. — Мне в нея лечь прямо сей час, живой?
Отец Логин, наконец, отомкнул замок и помчался по церкви, негодующе развевая полами овчинного тулупа и подолом рясы.
Крест Истомы востерзался в ладонь Феодосии.
Юда схватил Феодосью за ворот душегреи и сволок с сундука.