Феодосья приподняла перстами пахнущие дымом волосы скомороха и провела по лбу.
— Ну, покажи, — согласился Истома. — Вот забавная ты…
И завернула подол шубы на колени, словно пытаясь закрыться от всех горестей, что обрушились на нея в последнюю седьмицу.
Матрена, Василиса и золовка Мария выбежали из женской горницы.
— Брошу, ласточка моя, — смиренно согласился Истома. — Вот как со двора выйду, так в первый же сугроб и брошу рог и табак с ним.
— Баба Матрена, подержи сыночка, — наконец опомнилась Феодосья. — Крепко держи, не урони.