— Да уж больно ложка моя велика, зачерпнет, так до дна!
Следом опомнилась повитуха Матрена, которая безвылазно проживала в доме Строгановых под предлогом того, что Мария опять была очадевшей. Матрена с грохотом вскочила из-за стола и посулилась: сей же час побежать и все разведать доподлинно.
— Ишь, нашу-то соль везут! — сурово, скрывая гордость, указывал мастеровой отрочатам. — Лучше тотемской соли не сыскать.
От сих мыслей, которым отец Логгин, конечно, придавал скромную форму, дабы не проявить грех гордыни, душа его буквально летала!
На этом отец Логгин примолк, поскольку решительно не знал доводов решения Христа превратить воду в вино, а не в квас. Он троекратно лихорадочно произнес: «Господи, помоги!», и в ту же секунду пришла помощь.
Феодосья представила, как вящее тяжелеет бадья с рассолом в руках мастерового Агапки в тот миг, когда она, Феодосья, празднословит. Как гуще становится дым над варницей и неподъемнее лопата с солью, когда она, Феодосья, сладкие меды кушает.