— Богатый тужит, что елда не служит! А бедный плачет, что елду не спрячет! — зычным баритоном прокричал скоморох, стоявший перед занавесом.
— Истомушка… — по щекам Феодосьи побежали быстрые слезы. — Не говори так…
— Звезды со звездами скокотали, любострастились, один я во мраке вечном воздыхал от тебя на удалении, так не терзай меня, любушка, дай свету твоего сердечного, свету звездного… — грудным голосом проговорил вор и чуть ослабил длань на Феодосьиных устах и обручение под персями.
Феодосья помолчала. «Не дал слово молвить… Ну, да на все воля Божья».
Все слушатели, на всякий случай, как можно скорее согласились, что светозарный Алексей Михайлович в сих грабежных делах, однозначно, сторона обманутая.
— А то — что же? — грохотал Извара Иванович. — Лих срать, а как царю нужда, так нечего взять?