— Олей! О! — хвалит Желая. — А понюхай-ка, молодец, сладковоние мое заморское.
Отец Логгин с тонким свистом втянул носом воздух.
— Поста тебе — день. Или плюнула на лицо кому или в рот?
— Золотые твои слова, Извара Иванович, — сладко тянула Матрена. — Мудер ты, как царь Соломон.
Мысль о псах, несмотря на то, что была она его же собственной, еще более прогневила отца Логгина.
— Ой, баба Матрена, я немедля сблюю, — заприманала Мария.