— Какую презабавную вещь ты мне подарил, Истомушка.
Феодосья завернула губы к языку, боясь засмеяться от счастья.
— Феодосьюшка, люльку-то оставь, куда ты с люлькой пойдешь таскаться? — Матрена вцепилась в край выдолбленной из липы резной колыбельки, в которой сонмился когда-то Агеюшка, пытаясь вытянуть ея из рук Феодосьи.
— Что ты, отец родной, этакое речешь? — хмуро вопросила самая смелая баба. — Феодосья наша — истинная дурка безпохотная. Блаженная!
— Ну да… А се… И, наконец, он девку сию поднимает на елде выше головы!
— Поклонись, чадо, и покайся разом во всех грехах, вольных и невольных.