— Под шубой держала, чтоб не остыл. А пироги с яйцами.
— Не ведаешь ли ты, жена моя, агамантный мой песртень?
— Не знаю… — растерянно ответила Феодосья.
— С крестным сыном была ли? С попом или чернецом?
— Еще Платонус подтвердил, что изображенное в перспективе — ложно и призрачно. Изображать надо не видимое, а знамое! — последнюю фразу отец Логгин произнес с напором, так что Феодосья восхищенно решила, что сие изречение — его собственное.
— Чего, баба Матрена? — уж слишком быстро и послушно отозвалась Феодосья. Так чадо, наваракозившее в сундуках али сунувшее нос в горшки с вареньями, ясным голосом откликается на вопрос матери, внезапу заглянувшей в горницу: «Ты чего деешь, золотце?» — «Ничего!»