— А с другой стороны, — задумалась Феодосия, — это ведь Господь наш в образе нищем мог по земле идти?
И быть бы несчастному с вырванным пупом, да Истома, хохоча, признался в шутке.
В кровяной жиле у Феодосьи застучало, и в тот же миг затрепетала жила подпупная, и закипело лоно, словно полный рыбы невод. Ощущение было новым и странным.
— Велико корыто, хозяюшка? — хмыкнул один из мастеровых.
— Аз упоминала волков? — севшим голосом вопросила Феодосья и отвела взгляд на стену, где промеж бревен легко колыхалась, отбрасывя косматую тень, тонкая прядь пакли. — Может, я еще что бредила?
— А царский лекарь царя нашего — батюшку, Алексея Михайловича, чем врачует? — встрепенулась вдруг Феодосия, и глаза ее заблестели любопытством. — Али не травами?