Последние словеса Матрена произнесла шутейно, полагая развеселить Феодосью.
— Феодосьюшка, люба моя! Звездочка моя золотая! — жадным гласом тихо возопил в окошко Истома. — Только ты мне помочь можешь. Сам Бог мне тебя послал! Да только захочешь ли?..
И щепотка бузины просыпалась из ея перстов мимо каменного горшка, прямо в огонь, наполнив избушку сладким вонием.
В груди у Феодосьи оборвалось, словно лопнула верева и рухнула в темноту полная рассолу бадья. В выю, в самую яремную ямку, вошел кол осиновый, не давая ни вздохнуть, ни вскрикнуть.
И был тут пир на весь мир, наш тотемский воробей туда летал, от каравая крошки клевал, с залетной воробьихою колотился. А самовидцы Зотеюшкиного соловьиного мехиря с той поры говорят: «Уд мал да удал!»
— Это не в счет. Это раб божий Юда изрекши аллегорически.