— Разродилась, ведь, жена-то! — ликующим басом рекши Матрена. — Наследника тебе произвела!
— Нет, ты, отче, послушай… И все у них черное: и тело, и срам. И молоко у жен из персей черное доится.
Она схватила сродственницу за рукава и потащила вон.
В первый миг Феодосья ничего не почувствовала и с горечью решила, что не принял Господь жертвы её. Но через мгновенье сокрушительная боль, от которой помрачнело в глазах, пронзила все ее тело. Казалось, между ног льет ей дьвол кипяток. Закричать бы ей ради облегчения муки! Но убоялась Феодосья напугать Агеюшку, напугалась, что плачем своим напомнит он о своем, грешном безбрачном присутствии на земле, и сжала зубы, повалившись на пол.
— Да ты меня не бойся. Я тебе худого не сделаю. Смерть я. Пробиралась к патриарху Никону в Ферапонтов монастырь, да заболела внезапу, насилу на ногах стою.
— Есть ли у тебя принадлежности для чертежей? — вдруг спросила Феодосия.