Поведя носом, Смерть узрела в углу темные деревянные образа.
— Думал — непорочная ты девица, — ломал комедию Истома.
Матрена осторожно охапила Феодосью и повела к хоромам, бодрым голосом сыпя все новыми присловьями, должными убедить Феодосью, что грех ея хоть и грешный грех, но не таков, чтоб до смерти убиваться.
— Прости ея Господи за срамословие, — шептала Феодосья.
Повитуха, чьей задачей было всякую роженную ситуацию обратить к благоприятному исходу и собственной выгоде, решила привлечь печь к рожению — уж коли Мария вцепилась в нее, как рак. Отерев пузом печной бок, Матрена вытянула задвижку и стащила с устья заслонку.
А Истома ловко разыграл изрядную шутку. Забаву эту знали уж по всей Московии, но до сиверских краев она еще не дошла, так что, неискушенные тотьмичи приняли ее внове и всерьез. А глума была презабавная! Подбежал к Истоме подсадной человек, свой же скоморох, и завопил об украденном кошеле.