— Если, в грехе заполучила ты плод сей, то вручил его бес, а если в богоугодном деле получен плод, то ниспослал тебе его Господь наш, — возвышая глас, но не теряя самообладания, произнес отец Логгин.
— И чего в грамоте? — не сомневаясь, что ее содержание доподлинно стало известно повитухе, вопросила Феодосья.
— Отец наш господин, — робко подала голос одна из жен. — Почто же Боженька волками чадо задрал? Али по-другому нельзя было призвать младенца? Во сне, али еще как…
Тотьмичи дружно завистливо охнули, услыхав, какая сумма досталась неведомому татю.
Бормоча и размышляя о своем, Матрена тут же позабыла про слова Феодосьи и, бая скорее из удовольствия поговорить, перешла к другому вопросу — состоянию чадца Любимушки.
Феодосья склонила голову пониже и принялась торопливо хлебать навар, дабы не выдать ни видом, ни звуком, как удалось-таки однажды обмануть им Смерть, плясая под дудки вокруг колыбельки братца Зотеюшки. «И на старуху бывает проруха», — подумала она.