Феодосья стояла идолом. И лишь, когда ея ноздрей достиг запах жареного мяса, она согнулась в перегиб и подхватила горсть снега, дабы не дать извергнуться блевотине.
— Не ты первая, не ты последняя. Ничего страшного в том нету. Вон, спроси у невестки? Когда ты за прялку, так он — за елду! Худо ли?
— Тебя только и видела… — едва не заплакав, ответила Феодосья.
«Солома?! Да мы, последний раз, на дровах етились».
— Кому же ее, светозарной, не хочется? — согласилась Мария. — И я бы не отказалась.
— А не то на постой просится, — разъяснила старушка.