— Титка, легче от снега-то? — крикнул Истома.
— А укромно на мать-сыру-землю. Все мы из нее пришли, в нее и уйдем. А то будет, как с одной сущеглупой бабой…
— А в какой момент аз произнесу гневное обличение, так сказать, вверенным мне правом от лица Господа?..
В сей кульминационный момент во двор вышел, потеряв терпение, отец Логгин.
Ленты и ткани Феодосья рвала, призывая рвать так же плоть свою, а не украшать ее одеждами.
И сам удивился своему смущению. И тут же напугался его, смущения своего. И дабы прогнать страх, вдруг давший понять о глубинных страстях юного отца, сгустил мысли и словеса, Феодосье предназначенные.