— Левушка, ты торопишься? — снизошла к Гумилеву царственная Полина Аркадьевна. — Может быть, зайдем к нам, выпьем чаю?
Это произошло на уроке немецкого. Войдя в класс, они обнаружили, что вместо старенькой Изольды Францевны за столом сидит худощавый черноволосый мужчина с крупным носом и цепкими, похожими на маслины, глазами. Одет он был в штатское — свободные черные брюки и белую рубашку с коротким рукавом.
— Ладно, — говорю, — Николаич, не дрейфь, не случится ничего с твоими подарками. Получит их завтра Катерина в лучшем виде.
— В небе плыли легкие, как пух, облачка. Лев чувствовал себя таким же облачком, невесомым и свободным.
— Пить, — шептала она сквозь слезы, — я хочу пить…
— Про вкусовые пупырышки слышал, старшина? Ты ж после этого никакого вкуса не почувствуешь! Эх, деревня… У нас старики, бывало, в уху стакан водки выливали — но так это другое. Это чтобы запах тины отбить. А тут его и нет — рыба вся чистая…