— Не ошибся, — говорит, — я в тебе, Василий, с тобой и вправду в разведку идти можно!
— Ты, гнида, — сказал Гусев, — сейчас поедешь к себе на склад и все, что ты украл у голодающих защитников Ленинграда, вернешь незамедлительно! А еще ты напишешь бумагу, где признаешься в воровстве и вредительстве, и отдашь ее товарищу Савенко. А если ты этого не сделаешь, сволочь, то я лично переломаю тебе все ребра, понял?
— Действительно? — спрашивает товарищ Жора с внезапно возникшим интересом. — В вашем личном деле это не отражено.
Рольф специально держал фонарик так, чтобы свет не слепил глаза хозяину квартиры, но тот все равно растерянно моргал. Возможно, не ожидал увидеть на пороге лейтенанта Красной Армии.
Лев физически почувствовал страх, густой волной исходивший от Анцыферова. Страх — и еще желание оказаться как можно дальше от опального сына Ахматовой и Гумилева.
Оставшись одна, Лена быстро начала угасать. Страшная зима прошла, и в городе опять запахло весной и надеждой, но ей уже все было безразлично. Силы быстро покидали ее, сначала она перестала ходить на службу, потом вообще выходить из дому, с середины мая она почти все время лежала на кровати и вспоминала своих родных. Иногда она разговаривала с мамой.