Длинный коридор был освещен слабыми мигающими лампочками. Под потолком с регулярными интервалами завывала сирена противовоздушной обороны.
— Что случилось с тобой? — крикнул Хирт по-латыни. — Что случилось с тобой, легионер?
— В вас, Лев Николаевич, нет злости. А она должна быть. Иначе вы проиграете бой, даже если противник будет слабее и нерешительнее вас.
Он попытался встать. Тело послушалось неожиданно легко — оно было как резиновый шарик, надутый теплым воздухом.
— Я Катя Серебрякова, — не сбавляя оборотов, представилась пигалица. — Сержант медслужбы. А вам, товарищ Теркин, должно быть стыдно! Вы же опытный солдат, могли бы организовать быт получше. И себе, и товарищу Гумилеву!
— Я не знаю дороги, — покачал головой Раухер. — Я же говорил вам… Кто бы меня туда пустил? Все, что я знаю, это то, что он находится где-то в правом крыле здания. Во всяком случае, секретарши ходили за личными делами подследственных именно туда.