Его губы. Сейчас в мире не существовало ничего, кроме его губ.
— Замечательно. Значит, просто я такая везучая, что мне приходится терпеть твои сексуальные домогательства.
— Ч-что ты имеешь в виду? — дрогнувшим голосом спросила доктор Олендзки.
— Когда стригои прорвались внутрь, он и некоторые другие новички спустились, чтобы помочь.
— Ты удивишься, насколько много, — сказал Виктор и усмехнулся, обращаясь к Дмитрию. — И почему, интересно, ты так уверен, что я не поведаю миру о вашем предосудительном любовном поведении?
— Думаешь, я шучу? Вовсе нет. Я действительно хочу знать, как ты поживаешь. Ты, Розмари, всегда очаровывала меня. Единственная «поцелованная тьмой», о которой известно. Я уже говорил тебе, что из такой передряги выйти невредимой невозможно. Ты не можешь просто тихо, спокойно погрузиться в жестко регламентированную рутину академической жизни. Такие, как ты, не сливаются с толпой.