— Так что вывалил я на его величество всю правду. Ну, не всю на самом деле, но ему хватило. Еще и клыки показал. Мол, вы, ваше величество, вольны стражу позвать, но я бы не советовал. Мне теперь с людьми жить, так что объявляю и клянусь, что своему королю верен. На что, сама понимаешь, ответ при таких обстоятельствах один — принять, наградить и всячески приблизить.
Я обернулась к парадным дверям. Там, меж двумя стражниками, стояла девушка. Почти девчонка. Наверное, чуть помладше нашей Анитки. Я успела разглядеть некрасивый большой рот, тощую блеклую косичку — едва до груди… если это вообще можно назвать грудью… в следующий миг до меня дошло, что на девчонке платье из дорогой тонкой шерсти того глубокого синего цвета, какой может себе позволить далеко не каждая купчиха. И кожаные башмачки с серебряными пряжками. И серебряный браслет на худом запястье. И идет она плавно, гордо выпрямившись, точь-в-точь наша баронесса.
— Не так все просто. — Эннис задумчиво потер подбородок. — Судя по рассказу Сьюз, там чары вокруг стоят. То, что ей показалось "как сквозь огненную стену пролетела"…
С Гвендой сидели бабка Грета и Колин: денек выдался справный, кто на полях, кто на огородах, без толку судачить людям некогда. Гвенда то вскакивала, глядя в конец улицы, то начинала всхлипывать, и тогда бабка Грета гладила ее по плечу и шептала что-то успокаивающее. Проку с обеих было мало. Хорошо, Колин умеет объяснить толком…
Убежать, и то не сможет. Иначе бы караулили.
— Он был обычный, — продолжал Анегард. — Не герой и не трус, не злой и не добрый; о таких легенды не слагают. Жил как все. Воевал за короля, женился, детей воспитывал. Правда, он умел ворожить и даже обучался у мага по молодости. Но, как подобает благородному, изучал только боевые чары, так что полноправным магом не стал. Обычный, да… вот только был он избранник, отмеченный печатью богини. Прядильщицы.