Убежать, и то не сможет. Иначе бы караулили.
— Он был обычный, — продолжал Анегард. — Не герой и не трус, не злой и не добрый; о таких легенды не слагают. Жил как все. Воевал за короля, женился, детей воспитывал. Правда, он умел ворожить и даже обучался у мага по молодости. Но, как подобает благородному, изучал только боевые чары, так что полноправным магом не стал. Обычный, да… вот только был он избранник, отмеченный печатью богини. Прядильщицы.
— Сьюз, — рука Анегарда стиснула плечо, — успокойся, не трясись. Зигмонд все делает правильно.
— Высоко метишь, — качнул головой Ульфар. — Я бы тебе пообещал — сам понимаешь, обещания раздавать много труда не надо. Но наследники…
— Никто, — качнул головой нелюдь. — Ты первая. Между прочим, Сьюз, не держи меня за дурака. Чурбан безмозглый и тот догадался бы, о чем ты на самом деле подумала.
О чем просил он богов? Когда твоя ладонь ложится на алтарный камень, говорить вслух незачем — богам слышен ты весь, до последней мысли, чаяния и желания. Рассмотрят тебя всего, пошуршат в глубинах души невидимыми пальцами, взвесят силу и слабость — и решат. А что решат — мы лишь тогда узнаем, когда все свершится, и поздно будет что-то менять. Кто, молча вопрошала я, больше достоин помощи, чем наш господин? Но боги не всегда справедливы.