И тогда я понял, что не только болен сам, но и заражаю окружающих.
– Извините, но мне нужна ваша лицензия, – прерывает ее Илья.
– И этого не знаешь? Полнолуние – день очистительной жертвы. Если нас сожгут вместе с ребенком, наши души очистятся и попадут в рай. Они нам зла не желают.
И я чувствую к нему мимолетное уважение. За то, что он не сказал «пускай фантомы» или «начинай сеанс». Не спрятался за эвфемизмом.
Антон вызывает лифт, резко, почти ударом, вдавливая кнопку.
Ритуал приветствия был исполнен, и обе высокие договаривающиеся стороны уселись на чем-то, напоминающем то ли узкий диван, то ли обитую мягкой тканью скамейку.