Мы сидели на склоне холма. Жаркое июньское солнце гладило нас своими ласковыми лучами, ветерок нес целое море запахов. Мятлик пах легко и едва уловимо, полынь взрывалась горькой, звенящей нотой, ромашки разливали в воздухе сладкий, спокойный аромат.
На рации светились крошечные разноцветные лампочки. Вздрагивала стрелка, показывая излучаемую передатчиком энергию.
– Таким образом, финансовые показатели у нас хорошие, я бы рекомендовал увеличить… э… выплаты… хотя это на усмотрение высшего руководства, но я бы рекомендовал…
– Давид, я тебя знаю двадцать лет. – Эдд покачал головой. – Хорошо, с д-дориа ты разобрался. Но я же по лицу вижу, у тебя еще одна гипотеза. Настоящая. Которую ты считаешь верной.
Я выскочила из душа, промокнула с тела воду, швырнула полотенце прямо в бак стиралки. Влезла в старые, дырявые на коленках джинсы, надела старую рубашку – когда-то ее таскала мама, но она мне жутко нравилась.
Показалось – или глаза Ивановича и впрямь стали оживленно поблескивать?