– Чистую правду, – отвечаю я. – Что ничего, заслуживающего служебного расследования, в тюрьме не обнаружено… за исключением мелких нарушений трудовой дисциплины. У меня, правда, были сомнения. Показалось, что в тюрьму ухитряются проникать посторонние. Но теперь-то я понимаю – это лишь часть программы перевоспитания осужденных.
Он почему-то не надел свой широкий пояс, на котором неизменно висела кобура с крупнокалиберным «магнумом». На нем не было ни куртки, ни свитера – тонкая светлая рубашка липла к телу, рисуя сильную мускулистую фигуру. И суетливая поспешность движений, словно Роберт или торопился куда-то, или был до предела взвинчен.
Такси кружит по Диптауну. Выезжает на стык русского и американского сектора, к исполинской сверкающей арке, чей размах не оставляет сомнения в авторстве. Говорят, склонный к гигантомании скульптор последнее время создает свои творения исключительно в глубине…
– Это самая лучшая ночь месяца. Честное слово.
– Теперь вы видите, что и в сказках бывает здравое зерно. Тыкву в «мерседес» вы, конечно, не превратите, но сотворить из ватника приличный смокинг может каждый. Только не забывайте проверить, насколько хватит заклинания… иначе окажетесь на балу в обносках.
Внезапно кот просыпается, шерсть у него встает дыбом. Он шипит, глядя на Антона и Ольгу. Кот тоже цветной в этом сумеречном мире.