Центральную улицу Сальцева тоже никто никогда не мостил, но содержали ее в относительном порядке. Лужи все больше мелкие, гравием подсыпанные, и вдоль заборов можно пройти вполне нормально, не по колено в грязи. Появились и первые кирпичные дома, привычно покрытые крашенной в желтоватый цвет штукатуркой.
- Это на хрена? - удивился я. - Там же вроде бардак и махновщина?
Кто-то невидимый ответил что-то невнятное, но видимо, положительное, громыхнула сковородка.
- Тварь какая-то на станции, темная. Далеко пока отсюда и вообще мимо чесала, но все же шевелись, лады?
Когда обороты выросли, я убрал подсос и сказал:
Полет еще ладно, а после приезда с машинами у нас вообще энергии было через край, это я тоже хорошо заметил. И Настя заметила, ночью.